Василий Головачев - Вирус тьмы, или Посланник [= Тень Люциферова крыла]

Глава 3

Их достали через сорок минут, хотя там, где позволяла гладь моста, гнали они километров под шестьдесят, а велосипеды являли собой чудо света — обтекаемые, зализанные, с удивительно удобной рулевой вилкой, выраставшей прямо из колеса (!), с еще более удобным седлом, также выраставшим из заднего колеса, с педалями, цеплявшимися за ноги, и с цепью, не похожей на цепь, входящей прямо в оба дисковидных колеса. Такэда оглянулся как раз в тот момент, когда сзади в ущелье моста появилось бликующее облачко, из которого вырвалась синяя молния и вонзилась в перила моста слева, испарив часть конструкций и настила на протяжении полусотни метров.

— Зело рассвирепел Хуббат, — хладнокровно констатировал Такэда, увеличивая скорость. — Хотел бы я знать, на чем они нас преследуют. Не бегом же? Бросай что-нибудь из подарков его брата, не то следующий выстрел — наш.

— Мне казалось, Хуббат — джентльмен. Он давно мог убрать меня издалека, с помощью вардзуни или хабуба, а то и обыкновенной винтовки.

— Не будь наивным, для Хуббата ты не человек, вернее, не разумное существо, достойное поединка, а просто препятствие вроде камня или пня.

— Но один раз он же удостоил меня дракой? Значит, уважает?

— Он уважает только себя, а дрался с тобой, чтобы унизить, доказать, что ты — ноль!

Словно в подтверждение слов Такэды новый сине-фиолетовый высверк уничтожил кусок дороги перед беглецами, так что они едва не сковырнулись в провал, обогнув его по узкой тридцатисантиметровой полосе у ограждения справа. Никита достал одну из «гранат» Вуккуба — грецкий орех — и бросил назад. Орех ударился в желтое покрытие, подскочил, как мячик, и запрыгал по настилу, как живой, пока не упал в проделанную разрядом дыру. В то же мгновение страшный удар потряс мост, и в дыру просунулось бородавчато-чешуйчатое рыло какого-то гигантского зверя, взламывая настил и фермы моста метров на двести.

Велосипедисты едва не попадали со своих машин, хотя успели отъехать от монстра на порядочное расстояние. А зверь, с плеском скрывшись из глаз, через секунду снова вынырнул из болота, расширяя провал, довершая разрушение пролета моста, пока не рухнул второй пролет.

— Жми на педали! — осевшим голосом проскрипел Такэда, и беглецы помчались дальше, то и дело ощущая сотрясение дороги: неизвестная тварь продолжала молча трудиться над уничтожением моста — «стоячей волны здравого смысла».

Они были уже близко от острова с коконом темпорала, когда спецпатруль «свиты» догнал их снова. Однако теперь Никита был настороже и не стал ждать выстрела в спину, метнув назад окатыш янтаря. Оглянувшись через несколько секунд, он увидел такое, что тут же затормозил. Остановился и Такэда. Вдвоем они молча взирали на метаморфозы янтаря с мошкой внутри.

Медово отсвечивающий камень превратился в клуб дыма, потом в метровый пушистый шар и наконец в гигантское облако, состоящее из каких-то движущихся зерен. Одно из зерен вырвалось из облака, и люди невольно отшатнулись, когда оно с гудением и звоном сделало круг над их головами: это был огромный, размером с кулак, комар!

Он опустился ниже, ворочая хоботком величиной с иглу хорошего шприца, и вернулся к сородичам. Рой с тугим гудением подался в противоположную сторону, навстречу приближающимся преследователям.

Беглецы не стали ждать, чем закончится столкновение роя и «свиты Сатаны», потрясенные, они продолжили путь. Через несколько минут подъехали к разрушенному участку, с сомнением глянули на поверхность болота, под которой лежал рухнувший пролет. Вода необычного сиренево-молочного цвета была спокойна, но она стала непрозрачной!

— Что бы это значило? — пробормотал Никита, начиная спускаться к воде, но Толя удержал его за руку.

— У нас еще есть свисток.

Никита достал последний подарок Вуккуба, пожал плечами и свистнул, вернее, подул в свисток, из которого не вырвалось ни звука. Но свисток действовал. По воде вдруг побежала рябь, и сквозь радужные разводы и пленку сизо-белой накипи проступил овальный бугор, похожий на панцирь черепахи. Впрочем, это и в самом деле была гигантская черепаха! Она вытянула змеино-птичью, с загнутым клювом, голову из грязи, глянула вверх на застывших людей и снова уронила голову в воду. В тот же момент всплыло еще множество панцирей, соединяясь в цепочку и образуя своеобразный мост до самого берега.

— Чудесно! — недоверчиво промолвил Сухов, но на черепаху полез первым.

Через несколько минут они выбрались на берег и припустили к холму, внутри которого рос кокон темпорала. Черепахи скрылись под водой тотчас же, как только выполнили свою миссию, но беглецы понимали, что открытое болото не задержит преследователей надолго.

Уже стоя на холме перед зияющей дырой в пещеру с темпоралом, Сухов оглянулся. На срезе уцелевшего пролета моста вспыхнула синяя искра, понеслась к берегу, вонзилась в основание холма, с грохотом подняла веер взрыва.

— Привет на привет, — проговорил Никита, с силой бросая в сторону моста копье вардзуни. На торце моста вспыхнул серебристый язычок и тотчас исчез. Часть желтой фермы беззвучно сложилась и соскользнула в болото.

— Попал! — с удовлетворением произнес Такэда. — Хорошо бы с ними больше не встречаться. Но я не верю, что Хуббат успокоится.

— Если встреча произойдет, она действительно станет для него последней, — сказал Никита глухо. — Но мы должны быть ему благодарны: мы живы лишь благодаря его самонадеянности и… как ты там говорил? Хубрус?

— Хубрис, беспримерная гордыня, надменность.

— И благодаря его невероятному высокомерию и мании величия.

Такэда вдруг ткнул друга в плечо и показал вверх. Над островом парила какая-то гигантская птица, рогатая и четырехпалая.

— Вуккуб?

— Не уверен, — сказал Никита, понаблюдав за полетом птицы, и полез в нору темпорала. Вопреки мнению Такэды, Хуббат засады у станции хроносдвига не оставил.

Толя не спросил, куда они направляются на этот раз, только дружески похлопал Сухова по спине, подчеркивая свое расположение, и Никита почувствовал вдруг мимолетное раскаяние и благодарность к этому человеку, идущему в неизвестность с верой в товарища. Никто не заставлял его следовать за Посланником в преисподнюю, в опасный поиск, никто не уполномочивал быть проводником и защитником, но он не мог жить иначе, для себя, исповедуя странный для нормальных людей принцип: если тебе плохо, найди того, кому хуже, и помоги ему. Сколько раз Толя пытался удержать неподготовленного друга от Пути, который может выдержать далеко не каждый маг? А сколько раз он спасал ему жизнь?…